– Все до Мохановки? – пробежал глазами по салону водитель. Не дождавшись ответа, он кивнул, уселся за руль и тронул автобус с места.

«Удивительно, – думала Катя, глядя в окно, – почему люди задают такие неправильные вопросы? Нет, конечно, все бывает: можно по ошибке сесть в автобус, который идет не до Мохановки, а из нее – на табличке-то написано „Мохановка – Красоткино“ что в одну сторону, что в другую, а значит, кто подсаживается в Лосинке, вполне может ошибиться. И водитель молодец, что волнуется за таких пассажиров. Но спросить-то надо было: "Кто собрался ехать в Красоткино?" – тогда тот, кто сел не в свой автобус, сказал бы: "Я!" – и вышел. А на вопрос, который задал водитель, ответить невозможно, ведь даже если сам ты точно едешь до Мохановки, не можешь сказать "да", поскольку не знаешь того же об остальных, сидящих в салоне, каждый из которых рассуждает примерно так же».

Собственно, на подобные вещи можно не обращать внимания, ведь все равно всем понятно, что имелось в виду, но такой уж была Катя: ей во всем и всегда хотелось точности и правильности. Тем кошмарней ей было врать маме насчет этой поездки – ложь Катя просто не выносила!

Но тут был такой случай, когда ничего не поделаешь. Ехать нужно, причем одной, а одну, скажи она правду, ее бы ни за что не отпустили. Вот и пришлось наплести с три короба про школьную экскурсию в краеведческий музей. Тот и впрямь находился в поселке Мохановка, но это было лишь единственной капелькой правды в море Катиной лжи. Тем более в сам поселок она ехать не собиралась. Ей нужно было выходить раньше. Где именно, зачем, почему нужно – Катя и сама не знала.

Но, странное дело, она почему-то об этом особо и не задумывалась. Просто знала, что надо! Обязательно! Насчет того, что мама станет звонить в школу или одноклассникам, чтобы проверить дочь, Катя не беспокоилась. Мама настолько привыкла ей доверять, что мысль об обмане просто не могла прийти ей в голову. К тому же Катя пообещала часто звонить, что она во время остановки в Лосинке и сделала.

Прошел почти час, когда Катя вдруг поняла – пора!

– Остановите, пожалуйста! – крикнула она водителю и направилась к дверям.

Автобус сбавил ход и съехал на обочину.

– Только по-быстрому, – буркнул водитель шмыгнувшей на улицу Кате.

– Нет, вы езжайте, – покраснела та, – я уже приехала.

– Куда приехала? – заморгал водитель удивленно. – Кругом лес на сотню верст!

Вокруг и правда был один лес. Густой и мрачный. Впрочем, Катя ничуть не испугалась; она чувствовала, что ей нужно именно сюда. Но водителю этого говорить не стоило. Так что ей второй раз за день пришлось солгать.

– У меня тут родители грибы собирают, – быстро сказала девочка, мысленно умоляя водителя поверить ей. – Они позвонили, чтобы я приехала… – Катя вынула из кармана телефон и, словно это являлось неоспоримым доказательством, показала его мужчине:

– Вот!

Странно, но водитель не стал с ней спорить.

– Конечно, – сказал он вдруг необычно размеренным тоном. – Тебя ждут. Ты приехала.

Двери закрылись, и автобус отправился дальше. На Катю обрушилась тишина – такая осязаемо-вязкая, что захотелось развести ее руками. Лишь удаляющийся звук двигателя, напоминавший комариный писк, подсказывал Кате, что мир в одночасье не онемел. Зато настоящих комаров, которых ранней осенью в лесу должно быть навалом, слышно не было. И пения птиц тоже. И даж ветер не шелестел листьями.

На мгновение Кате стало жутко, но это ощущение быстро сменилось уверенностью, что все в порядке, а потом она увидела уходящую в чащу тропинку, и ноги, будто сами, направились к ней.

Сколько времени Катя шла по тропинке, она потом вспомнить не смогла, все происходило будто бы во сне. Из оцепенения ее вывел звонок мобильного. Девочка вздрогнула, тряхнула голово и поднесла телефон к уху.

– Екатерина! – с укоризной сказала ей мама. – Ты почему не звонишь?

– Ой, мамочка, я забыла! – закусила губу Катя. – Прости, а? Тут так интересно.

– Вы уже в музее?

– Да.

– Домой скоро?

– Я точно не знаю, наверное, да… – Она еще сильней вонзила в губу зубы – ей было очень стыдно.

Вероятно, мама что-то почувствовала в ее голосе, потому что вдруг заволновалась:

– А кто с вами? Татьяна Анатольевна?

– Нет, Игорь Васильевич, – почему-то ответила Катя.

– Но он же не историк, а физик!

– Ну и что…

– А ну-ка, дай ему трубку, – сухо сказала мама.

Катя замерла в предчувствии назревающего скандала. Но тут ее руки коснулись чьи-то холодные шершавые пальцы и забрали телефон. Катя дернулась и собралась было завизжать, но голос отказался ей подчиняться. Ноги словно вросли в землю, и лишь зрение и слух продолжали работать. Сначала девочка увидела нелепого, худющего как сухое дерево мужчину в мятом костюме, изжеванном галстуке и дырявой шляпе, а потом услышала его голос – это был голос их учителя физики Игоря Васильевича!

– Валентина Ивановна? – сказал незнакомец в трубку. – Добрый день. С Екатериной все в по- рядке, не волнуйтесь. – Потом он ненадолго замолчал, улыбаясь и кивая, и заговорил снова: – Мы здесь пробудем еще часа два. Да-да, конечно, пообедаем. Дома мы будем часам к семи-восьми вечера. Не волнуйтесь, все будет в порядке.

Мужчина перестал улыбаться и протянул телефон Кате.

– Пойдем, – без каких-либо объяснений сказал он и зашагал вперед по тропинке. – Не отставай. Уже скоро.

– Что скоро? – едва прошевелила губами Катя, но странный человек ее услышал и, не оборачиваясь, ответил:

– Мое логово.

– Л-логово?.. – заикаясь, произнесла Катя и остановилась.

– Ну, дом, – тоже остановился и обернулся к ней незнакомец. – Дворец, обитель. Как хочешь, так и называй. Пойдем.

«Обитель злых духов» – откуда-то всплыло в Катиной памяти. Наверное, она произнесла это вслух, потому что мужчина опять улыбнулся и кивнул:

– Почти в точку. Хотя зло – понятие относительное. Пошли.

Катины ноги зашагали по тропинке, но делали они это будто бы помимо Катиной воли. Зато мысли наконец-то стали полностью подвластны своей хозяйке. И первым же делом их затопило волной ужаса.

– Куда вы меня ведете?! – закричала Катя. – Кто вы такой? Что вам от меня нужно?!

– Я же сказал: я веду тебя в свое ло… в жилище. Кто я такой, ты скоро узнаешь. Боюсь говорить тебе это сейчас, ты и без того излишне взволнована. – Мужчина, продолжая споро шагать по тро- пинке, говорил это все ровным, и впрямь словно учительским тоном, хотя его голос уже не был похож на голос Игоря Васильевича. – А нужно мне от тебя, чтобы ты образумила мою дочь. Так сказать, обучила ее хорошим манерам.

– Вашу дочь? Образумила? Я?.. – Катя так удивилась, что даже забыла бояться. – Но как? И кто она, ваша дочь?

– Разумеется, ведьма, – ответил мужчина. Быстро обернулся и виновато произнес: – Приношу свои извинения. Нечаянно раскрыл свое инкогнито ранее намеченного срока. Впрочем, мы уже пришли.

Катя настолько была обескуражена услышанным и увиденным за последние несколько минут, что не могла больше удивляться, когда мужчина по-вороньи каркнул и большая старая сосна, росшая прямо посреди тропы, приподняла вдруг размашистые корни, открывая большой черный лаз.

– Прошу, – незнакомец, любезно поклонившись Кате, пригласил ее пройти внутрь.

Она безропотно шагнула в темноту. Впрочем, та скоро рассеялась, и девочка увидела, что находится в просторном зале с обшитыми деревом стенами. Довольно яркий свет исходил от ползающих по стенам и потолку созданий, напоминающих больших, почти с ее кулак, улиток.

– Присаживайся, – снял шляпу мужчина и кивнул на широкую и длинную, с резной спинкой, деревянную лавку, стоявшую возле такого же длинного стола. – Сейчас я позову Екатерину, пообедаем, а заодно и поговорим.

– Екатерину? – к Кате вновь вернулась способность удивляться.

– Разумеется, – кивнул мужчина. – Было бы странно, если бы вас звали по-разному.

– Почему?

– Потому что вы пространственно-ментально конгруэнтны. Образно выражаясь, вы разные ментально-эмпирические проекции одного субреального объекта. Или надреального, в иной трактовке. Впрочем, данное объяснение предельно упрощено, сведено до низшего уровня примитивизма, что не всегда способствует правильности понимания явлений. Но, тем не менее, с равной степенью близости к абсолютной истине, каковой, как ты понимаешь, не бывает по сути, данный объект можно также назвать внереальным, равно как и сверхреальным. В любом случае, его начальные координаты находятся вне зоны досягаемости твоего ограниченного рамками данной реальности сознания. Моего, впрочем, тоже.

– Игорь Василь… Ой, то есть… – захлопала ресницами Катя. – Что вы сейчас сказали? Мы это еще не проходили.

– И не пройдете, – сказал хозяин логова. –Этого никто не пройдет. Поскольку объять необъятное… Впрочем, прошу прощения, я и впрямь что-то заговорился. Кстати, можешь звать меня Катипапом.